В день памяти
Моей бабушке, Екатерине
Шушковской посвящается.
Сегодня день воспоминаний,
День памяти и день признаний
С высот времён на мир гляжу,
О бабушке своей пишу.
Мир оскудел, и нет семей,
Где столько было бы детей.
Сестричек, братиков — двенадцать.
Как сложно маме разобраться
Кто ел, кто нет ещё пока,
Кто «заморил лишь червячка».
Но тыл был крепок и надёжен,
Анне-Марии быт не сложен,
Да, сил потрачено не мало,
Но с чётким ритмом жизнь шагала,
В семье отлажено всё точно,
И мир стоял на страже прочно.
Одна из маленьких принцесс
Кетти — вот чудо из чудес.
Определили очень рано
Колоратурное сопрано.
И путь для маленькой принцессы
В консерваторию Одессы.
В семье всех грамоте учили,
Всем детям «высшее» вручили.
Особое было вниманье
На качество образованья.
Прадед мой Павел крест свой нёс,
До тризны вплоть, от первых грёз.
Их революция в Отчизне,
Буквально вышибла из жизни.
Искусство, нежность и ранимость —
Отпала в них необходимость.
Досадно, нечего сказать,
И надо было выживать.
Поникла прадеда глава.
Кетти же было двадцать два.
И все мечты, и все стремленья
Не дождались осуществленья.
Пред жизнью новой в сердце страх,
И всё рассыпалось, как прах.
Хотя прошла сквозь страх и голод,
Но в душу не впустила холод,
Всегда достойна и ранима —
Наша Кетти, по сути, прима.
И лишь во сне, как и хотела,
Алябьева на сцене пела.
И «Соловей» так распевал,
Что слёзы слышащий ронял.
Звучит — ПРОСТИ от огненного века,
Несбывшимся надеждам человека.
Да, испытал так много человек
В двадцатый век, в один двадцатый век…
Из детства помню бабушки рассказы,
Романсы пела, помню, как урок:
«Шёл по улице малютка,
Посинел и весь продрог…»
Если Огневой поёт, —
Дом стихает, слух живёт,
И Козловский наш кумир,
Лемешев — вмещал весь мир.
Низкий вам поклон, ушедшим,
Нежным, робким, человечным,
Вас не суждено забыть.
Будем вечно вас любить.
И поклон моей любимой,
В сердце бережно хранимой,
Шушковской Кате (иль Кетти),
Нас за несбыточность прости.
© Copyright: Екатерина Шушковская, 2012
Свидетельство о публикации №11208190136
